Wednesday, June 4, 2014

4 О.Р.Айрапетов Генералы либералы и предприниматели

3  РАБОТА НА ФРОНТ, ЗАКАЗЫ ЗА ГРАНИЦЕЙ
всего половины от запланированного объема поставок. Даже при условии мобилизации пароходов других обществ и освобождения от угольных перевозок пароходов Морского ведомства, транспортный тоннаж мог быть увеличен приблизительно на 185.000 тонн. Основные морские перевозчики - Англия, Франция и Япония - уже находились в войне и сами нуждались в свободном тоннаже. Американские судовладельцы опасались реквизиций со стороны англичан. Единственным выходом было просить Лондон о выделении некоторого числа транспортов для русских грузов в Америке. Патовую ситуацию отправился разрешать адмирал А.И. Русин327.
   Русское правительство (не говоря уже об общественных организациях) постоянно оказывалось на шаг позади от требований дня. Французы, например, уже после первого месяца войны активно работали в Японии и Испании328, куда вслед за ними обращались английские, а потом и русские специалисты. То же самое можно сказать и об американском рынке вооружений, не говоря уже о британских доминионах. На 1 сентября 1915 года среднемесячный расход патронов русской армии составлял приблизительно 156 млн. на 1,5 млн. винтовок и значительное количество пулеметов329. К 1 ноября 1915 года в армии существовала недостача в 1.141.062 винтовки, к 1 декабря - 876.097. В то же самое время собственное производство этого вида оружия и патронов к нему увеличилось всего лишь с 65.000 и 71,5 млн в июне до 85.000 и 108 млн. в декабре330.
   В результате осенью 1915 представители России были вынуждены обратиться за помощью к союзникам. Английское, французское и итальянское правительства согласились уступить своему союзнику около 1 млн. винтовок и 3 млрд. патронов к ним331. Однако поставки, которыми щедро Делились Лондон, Париж и Рим, не могли переломить кризис на фронте. Это было абсолютно устаревшее оружие, которое вместе с берданками в основном использовалось для обучения
101

ГЕНЕРАЛЫ, ЛИБЕРАЛЫ И ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ
тыловых частей. Это обуславливалось в том числе и тем, что союзники, а особенно французы, поставляли в Россию устаревшие системы - однозарядные Гра (450 тыс.), Гра-Кропачек (105 тыс.), Веттерли (500 тыс.) и только совсем немного современных винтовок Лебеля (86 тыс.). В результате на вооружении русской армии оказалось 10 образцов винтовою две русские -Мосина и Бердана, шесть союзных - Арисака, Винчестера, Веттерли, Лебеля, Гра и Гра-Кропачека и две вражеские - австрийская Манлихера и германская Маузера332.
   Русское правительство вынуждено было заключать договоры о ежемесячных поставках патронов в Италии, США и Франции, основная масса заказов (около 200 млн. штук) должна была быть выполнена весной-летом 1916 года333. Деятельность Поливанова носила лихорадочный характер. На четвертый месяц своего пребывания в министерстве он через контору Гинсбурга сделал огромные военные заказы в Америке, а лично командированный министром ген. Вогак закупил в Мексике 200.000 винтовок Маузера по цене 120 руб. за штуку, при том что ранее они предлагались по цене в три раза меньшей334. Так в нашей армии появились «мексиканские» винтовки. «Ни одна армия ни в одной войне, - отмечал занимавшийся этой проблемой Федоров, - не имела на вооружении столь значительного числа разнокалиберных систем, сильно отличавшихся друг от друга по конструкции. В этом отношении русские войска до некоторой степени можно было сравнивать лишь с наскоро организованными частями Северных и Южных штатов Америки во время гражданской войны 1861-1865 гг.->335.
   Естественно, что это резко усложняло проблему обеспечения войск соответствующими боеприпасами. «К справедливой оценке наших колонн снабжения, - отмечал ген. В.И.Гурко, - я должен сказать, что не было ни одного случая, когда наши войска на линии огня получали бы патроны, не подходившие к винтовкам, которыми они пользовались»336. Совершенно ясно, насколько сложно было решить одну только
102

3 РАБОТА НА ФРОНТ, ЗАКАЗЫ ЗА ГРАНИЦЕЙ
эту проблему. Гурко, конечно, преувеличивает, срывы в снабжении были, особенно в начале процесса перевооружения, в критическое лето 1915 года337, однако потом правильное снабжение было налажено. Однако он был прав и в другом -снарядный голод оттянул внимание от другой его составной - увеличение поставок боеприпасов требовало и увеличения количества орудий. Ведь орудийные стволы не могли выдерживать большего количества выстрелов, чем то, на которое они были рассчитаны. Поэтому в августе 1915 года в Ставке мрачно признавались, что лучше иметь орудия и экономить на снарядах, чем иметь снаряды и не иметь орудий, способных вести огонь338

-4-
Заказы в России, работа
и политика
                          /потребности войск в артиллерийской поддержке постоянно росли. Росло и их производство, которое, однако, не поспевало за скачкообразными запросами фронта и Военного министерства. Например, с сентября по ноябрь 1914 года рост заказов был относительно терпимым - с 50.000 до 92.0000 снарядов, и промышленность даже сумела изготовить большее их количество, с 71.400 в сентябре, и до 109.000 в ноябре 1914 года. Но в декабре 1914 года заказ был более чем удвоен (204.500 снарядов), а производство увеличилось только до 119-000. Подобная же картина, когда промышленность изготавливала все больше и больше снарядов (уже в январе 1915 года был достигнут уровень 229-400), стабильно и на значительные цифры отставая от требований фронта, наблюдалась вплоть до июня 1915 года. В этом месяце разрыв между заказом (999.000) и выполнением (989-600) составил 9-400 штук. В июле же 1915 года стал намечаться перелом - было заказано 1.O39-OOO снарядов, а изготовлено 1.081.OO0339. Производство шрапнели было налажено уже при Сухомлинове. Она становилась массовым, так сказать поточным и наиболее выгодным для промышленности продуктом.
   Что же касается артиллерии и тяжелых снарядов, то положение с ними существенно улучшилось к лету 1916 года, когда
104

4 ЗАКАЗЫ В РОССИИ, РАБОТА И ПОЛИТИКА
Военное министерство возглавил ген. Д.С. Шуваев. Именно тогда большинство пехотных дивизий получили полагающиеся по расписанию 36 трехдюймовых полевых орудий, а большинство армейских корпусов 8 гаубиц калибра 4,8 дюйма. Армия получила большое количество окопных минометов и гранат, запас только трехдюймовых снарядов достиг 8 миллионов (для сравнения, к концу 1915 года он составлял только 4,5 миллиона). Но наиболее сложным было положение с тяжелой артиллерией и запасами к ней. Владельцы частных заводов, производивших трехдюймовые снаряды, не были заинтересованы в переходе на производство тяжелых снарядов. Эта их позиция получала поддержку членов ОСО. Поливанов против их мнения не шел. Центральный ВПК, через который он приказал распределять заказы на б млн. снарядов, стал хозяином положения на рынке военных заказов во время острой нехватки на фронте именно тяжелых снарядов340.
   Такое льготное положение ЦВПК получил не сразу. Сама идея создания Военно-промышленных комитетов провозглашается в мае 1915 года на съезде представителей промышленности и торговли, вслед за этим они сразу же начинают возникать на местном уровне, а 25-27 июля того же года на I съезде Военно-промышленных комитетов при активной поддержке Московского ВПК во главе с П.П.Рябушин-ским появился и Центральный ВПК под председательством А.И. Гучкова. Съезд проходил в атмосфере жесткой критики правительства Горемыкина341.
   Чрезвычайно важно отметить тот факт, что до августа 1915 ВПК действовали без официально утвержденного положения. Особенно если учесть, что за счет казны стала возникать неконтролируемая государством параллельная система управления. Она сразу же поддержала Великого князя в его борьбе с Сухомлиновым. Одним из первых шагов для взрыва власти «изнутри» на съезде ВПК была признана борьба за назначение помощника Военного министра из «нашей среды», а не из бюрократии342.
105

ГЕНЕРАЛЫ, ЛИБЕРАЛЫ И ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ
   4 августа 1915 , то есть непосредственно перед смещением Великого князя Николая Николаевича-мл. с поста Верховного Главнокомандующего, на заседании правительства обсуждался проект «Положения о Военно-промышленных комитетах», для чего туда был приглашен и А.И.Гучков. Несмотря на настороженное отношение ИЛ.Горемыкина к Центральному комитету ВПК (к этому времени комитеты были созданы уже в 73 городах), «Положение..» прошло с незначительными изменениями. Комитеты создавались лишь на время войны и по ее окончанию их имущество, запасы и денежные суммы передавались в казну. Тем не менее документ сохранил ряд важных положений - порядок финансирования комитетов (1% от исчисляемых сумм по соглашению с фирмами), и порядок формирования и деятельности комитетов: «Состав, средства, порядок деятельности и сношений Центрального Воен-но-Промышленного Комитета устанавливаются самим комитетом»343. И что особенно важно, «Положение..» было утверждено императором только по приезду в Ставку 27 августа 1915 года344.
   Приняв решение возглавить армию и флот, Николай II очевидно демонстрировал готовность пойти если не на уступки либеральному лагерю, то на сотрудничество с ним. Это подтверждает и тот факт, что в тот же день, 4 августа 1915 по предложению князя Щербатова евреям было дано право жительства в городских поселениях вне черты оседлости, за исключением столиц и территорий, находящихся в ведении Военного министерства и министерства Двора. Еще ранее, в законопроекте от 1 августа 1915 года, принятом Государственной Думой, предлагалось предоставить Военному министру право избрать себе второго помощника, невоенного, который стал бы ведать снабжением армии. Конечно, подразумевался А. И. Гучков, но Поливанов не решился сделать это представление345. Впрочем, при Поливанове Гучков был помощником министра de facto.
106

4 ЗАКАЗЫ В РОССИИ, РАБОТА И ПОЛИТИКА
   Частные заводы, особенно в металлургии, постоянно взвинчивали цены, переплаты им превращались, по словам Маниковского, в «грабеж казны», который в какой-то степени останавливала только казенная промышленность. В 1916 году государственный Тульский завод поставлял пулемет вместе с двумя запасными стволами по 1.370 рублей, частные предприниматели предлагали пулемет по цене от 2.700 до 2.800 рублей при условии предоставления им от казны запасных стволов, полуфабрикатов и других льгот. Так называемая «Царицынская группа» заводов при помощи ВПК выторговала себе контракт на поставку 3-Дюймовой пушки по 10.600 рублей за орудие. Цены ВПК доходили и до 12.000 рублей, в то время как казенные Петроградский и Пермский заводы поставляли эти орудия по цене 5.000 и 6.000 рублей за ствол. Цена Путиловского завода - одного из самых мощных в стране - достигала 9-000 рублей за орудие. Кстати, из заказанных ГАУ уже в ходе войны 8.647 орудий к 1 сентября 1915 года было поставлено только 88, то есть чуть более 1%. До этого времени основные заводы страны еле справлялись с довоенными заказами.
   Тем временем потребность армии в артиллерии постоянно росла. Летом 1915 года Ставка требовала ежемесячно 505 полевых и горных орудий, а в ноябре того же года -1.200 орудий единовременно и по 91 пушке в месяц. В начале 1916 года ежемесячная потребность армии в орудиях достигла цифры 560, а еще через год - 1.200. При этом некоторые из частных заводов работали не в полную мощность. Например, Путиловский завод заработал на полную мощность только после того, как был взят в казенную опеку с полной заменой старого руководства завода на назначенных правительством специалистов. Помочь в этом вопросе ВПК не мог. Особенно сильно организационные способности его руководителей проявились в другом вопросе. Рядом с Главным Артиллерийским управлением крутилось большое количество аферистов, они добирались даже до фрон-
107

ГЕНЕРАЛЫ, ЛИБЕРАЛЫ И ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ
та, обычно доступ туда им открывала визитная карточка «какого-нибудь члена Государственной Думы»346.
   «Настроение рабочих масс, - вспоминал генерал Глоба-чев, - изменялось в соответствии с нашими успехами или поражениями на театре войны, и оно столько же было чутко, как и настроение всех прочих слоев населения к внешним успехам»347. Однако эти массы реагировали не только на новости, приходившие с фронта. После войны в эмиграции люди, патронировавшие «отечественному производителю», начали создавать легенду об особой ответственности военных за уступчивость промышленникам. Скандалы, которыми зачастую сопровождалось получение сверхприбыли, были немалым вкладом в пропаганду социалистов. «Справедливость требует признать, - отмечал Карел Кра-марж, - что агитация среди рабочих была очень облегчена баснословными, как выражались, военными, барышами. В этом отношении военная администрация и военная промышленность повсеместно повинны в тяжелых грехах. Довоенная бережливость финансового ведомства встречала презрение. Деньгами швырялись. Военные, по незнакомству с делом, а иногда и по другим, менее извинительным, причинам назначали цены, которые промышленникам до войны и не снились. Чем более настоятельна была потребность, тем более высокую цену они давали, думая таким путем обеспечить поставку товаров»348.
   Основным источником информации для Крамаржа, проведшего военные годы в австрийской тюрьме, был П.Н.Милюков и близкие ему люди. На деле все обстояло несколько по-другому. Военные заказы становились лакомым средством извлечения высоких доходов для частной промышленности. Расходы бюджета на войну были неслыханно высоки. Только за первую половину 1914 года по исчислению Министра финансов они достигли 2,7 млрд. руб. Уже в сентябре-октябре 1914 года 16 крупных заводов России получили первые заказы на 7,7 млн. трехдюймовых снаря-
108

4 ЗАКАЗЫ В РОССИИ, РАБОТА И ПОЛИТИКА
дов на сумму 89 млн. руб. Условия контрактов были очень выгодными - заводы получили свыше 12 млн. руб. бесплатной дотации на оборудование предприятий, 65% стоимости заказа выплачивалось авансом349. Самый мощный завод Империи - Путиловский - получил станки из Англии и Германии для производства 3-дюймовых шрапнелей примерно за месяц до начала войны. Шрапнельные мастерские были готовы на четвертый месяц войны и основные силы завода были брошены на ее производство. О его масштабах можно судить по следующим цифрам: в первый год производства шрапнелей было произведено на 25 млн. руб., а орудий и лафетов - только на 23 млн. руб350. Маниковский вспоминал: «...именно 3-дюймовая шрапнель и была тем первым лакомым куском, на который оскалились зубы всех шакалов, для которых, кроме легкой наживы, нет на земле ничего святого, и у которых, к великому несчастию для России, оказывалось подчас немало сильных покровителей»351. Эти люди, зачастую не столь компетентные в технических вопросах, обладали одним преимуществом - уверенностью в собственной правоте. «Русским промышленникам были поставлены неприемлемые условия», - утверждал П.Н. Милюков, убежденный в недееспособности правительства и его представителей352.
   На Маниковского, препятствовавшего грабительскому диктату общественных организаций, посыпались жалобы в Ставку, даже император в разговоре с ним посоветовал «не раздражать общественное мнение»353. Трехдюймовая шрапнель оценивалась казенными предприятиями в 9 руб. 83 коп., а частными в 15 руб. 32 коп., гранаты того же калибра соответственно в 9 руб. и 12 руб. 13 коп. за штуку, снаряды к шестидюймовым гаубицам в 42 и 70 руб. за штуку. При этом «Совет Съездов металлообрабатывающей промышленности» в своих резолюциях 26 июня и 13 сентября 1916 года категорически протестовал против расширения государственного сектора экономики, как неэффективного. Ссылки
109

ГЕНЕРАЛЫ, ЛИБЕРАЛЫ И ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ
на «европейский опыт», естественно, не принимались, а жаль. В Англии, например, в начале войны был только один арсенал в Вулвиче, но в короткое время Министерством боеприпасов там было построено еще 18 арсеналов, и, кроме того, в это ведомство было передано еще 32 «национальных» завода, производивших снаряды354.
   С приходом Поливанова в Военное министерство кредиты, отпускаемые ВПК, постоянно росли. На 15 сентября 1915 комитетам было отпущено 7.5OO.OOO руб. (из них авансом - 1.554.362,02 руб.), на 1 (14) октября 1915 - 8.500.000 руб. (из них авансом - уже 4.647.820,75 руб.), на 1 (14) ноября 1915 - 12.619-457,25 руб. (из них авансом - 9-251.054,96 руб.). Как видно, резко и совершенно непропорционально росли и авансы. В результате к началу декабря 1915 из выделенных ВПК 15.954.457,25 руб. авансом было выплачено 12.932.346,81 рубля, то есть свыше 81%. При этом львиная доля этих средств распределялась ЦВПК, на балансе которого на 1 ноября находилось 13-818.001,13 руб355.
   Столь льготное положение военно-промышленных комитетов тем более удивительно, что уже летом 1915 года, всего через несколько месяцев после своего образования, они уже явно продемонстрировали свою неспособность справиться с решением задач снабжения фронта. 8 августа министр торговли и промышленности кн. В.Н. Шаховской препроводил на имя Поливанова доклад представителей военно-технической комиссии о результатах проведенного ею осмотра фабрик и заводов Московского района, работавших на военные заказы. Выводы документа были недвусмысленны: «Представляя Вашему Сиятельству это заключение Комиссии, считаем долгом совести своей заявить, что при обзоре ею заводов и фабрик она не нашла в их деятельности той готовности в деле скорейшего изготовления снарядов, которую неоднократно высказывали заводчики и фабриканты в своих пожеланиях. Объяснение заводчиков, что малая продуктивность в изготовлении снарядов зависит от недо-
110

4 ЗАКАЗЫ В РОССИИ, РАБОТА И ПОЛИТИКА
статка квалифицированных рабочих, по мнению Комиссии, не имеет серьезного основания. Поэтому полагаем, что для скорейшего изготовления снарядов необходимы самые решительные меры со стороны Правительства, граничащие с военной повинностью. Только тогда и можно будет ожидать успешной работы в этом чрезвычайно важном деле»356.
   Однако решительные меры так и не последовали. Правительство продолжало проводить на удивление мягкую политику в отношении отечественного предпринимателя, который продолжал заявлять о своей готовности помочь армии. В ходе войны было реквизировано 28 предприятий из более 5.200, работавших на оборону. Одним из них был Путилов-ский завод. Как верно отмечает один из исследователей русской военной экономики 1914-1917 гг., эта мера была скорее исключением, чем правилом357. Исключительными были и обстоятельства, вызывавшими подобные действия правительства.
    
-5-
Путиловская история. ГАУиЦВПК
13
                              августа 1915 Обществу Пу-тиловских заводов был дан огромный заказ на производство 6-дюймовых бомб к гаубицам. Общая его сумма составила 18.200.000 рублей. Завод должен был изготовить 260.000 снарядов по цене 70 руб. за штуку358. Это была очень высокая цена. Казенные заводы изготавливали эти снаряды по цене 48 рублей за штуку359. Но и частные заводы не всегда могли надеяться на такие выгодные условия. Для сравнения приведу следующий факт: 13 мая 1916 года, то есть через девять военных месяцев (!) после путиловского заказа, «Русское общество для изготовления снарядов и военных припасов» (завод в Юзово Екатеринославской губернии) предлагало 6-дюймовые снаряды по цене 62,5 руб. за штуку'60. С середины 1913 по начало 1915 года Путиловский завод уже заключил 19 контрактов с Военным и 4 с Морским министерствами на 1.500 скорострельных, 320 3-дюймовых конных и около 500 горных пушек, 420 48-линейных гаубиц, 154 крепостные пушки разного калибра и 3 млн. снарядов. Тем не менее, правление продолжало вести борьбу за новые заказы, более выгодные по ценам и объемам, стараясь под различными предлогами отложить выполнение старых361.
   Уже на следующий день после получения заказа на шестидюймовые снаряды Правление Путиловских заводов по-
112

5 ПУТИЛОВСКАЯ ИСТОРИЯ ГАУ И ЦВПК
дало в ГАУ заявление, в котором говорилось о том, что предыдущие его заявления (на основе которых и был предложен контракт) делались из предположения, что Морское министерство приостановит исполнение своего заказа на производство 130-жл* снарядов на время с 1 января 1916 до 1 января 1917 года. Это означало, что русские линейные корабли Черноморского флота («Императрица Мария» и «Императрица Екатерина Великая»), вступившие в строй в августе и октябре 1915, должны были весьма и весьма осторожно использовать свою противоминную артиллерию. Каждый из черноморских дредноутов по проекту имел по 20 орудий 130-мм калибра для борьбы с эсминцами и подводными лодками противника. Неудивительно, что И.К.Григорович отказался предоставить данную льготу, а правление общества заявило, что оно не в состоянии выполнить своевременную поставку.
   Для того чтобы избежать срывов, оно предлагало сократить поставку с 260.000 до 135.000 снарядов, с включением в последнее число полученного в мае 1915 заказа на 90.000 таких 6-дюймовых бомб. Этого было мало - правление требовало отмены заказа на 55.000 42-линейных шрапнельных снарядов, данного в еще в июле и октябре 1914 года, изменения сроков поставки, увеличения кредитов и предоставления финансовых льгот, в том числе для покупки валюты. Последнее условие было важным, так как с началом войны прекратились нормальные финансовые связи русских банков с заграницей. Не способствовало им и временное приостановление размена кредитных билетов на золото, последовавшее 23 июля 1914. За эти льготы правление соглашалось понизить цену 6-дюймового снаряда до 68 руб. за штуку362.
   Генерал Маниковский предложил пойти на уступки. Выбора у нового начальника ГАУ не было, но причины для мягкого решения наличествовали. Перед войной Путилов заключил договор с фирмой Шнейдера о финансировании завода на сумму в 28 млн. руб., который так и не был реали-
113

ГЕНЕРАЛЫ, ЛИБЕРАЛЫ И ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ
зован. Однако кризиса удалось избежать благодаря льготным военным заказам363. Война застала завод на этапе реконструкции, орудийное производство зависело от поставок станков из Великобритании и США.
   В феврале 1915 здесь была принята программа кратчайшего перехода на военные рельсы, предусматривавшая увеличение производства шрапнелей в 10 раз, а орудий различных систем - в 3,5 раза (до 200-250 в месяц). Кроме того, завод занимался и ремонтом поврежденных орудий. Для помощи в организации производства сюда была назначена военная администрация, и ГАУ было готово рассматривать завод как казенный. В результате было принято решение пойти навстречу Обществу Путиловских заводов - сократить заказ до 135.000 снарядов, при условии снижения цены до 68 рублей, при этом устанавливался четкий график поставок. В октябре-ноябре 1915 завод должен был поставить по 2.500 снарядов, в декабре 1915 и январе 1916-по 10.000, в феврале-марте 1916 - по 25-000 и в апреле-мае 1916 - по 30.000 снарядов.
   Программа была провалена - вплоть до января 1916 не было сдано ни одного 6-дюймового снаряда. Не в лучшем состоянии находилась и программа милитаризации производства. С одной стороны, в декабре 1915 на Путиловском заводе было произведено 219 орудий вместо планируемых 180 (при том, что в начале войны их месячное производство равнялось 30). Однако это были преимущественно трехдюймовые полевые (15 7) и горные (32) орудия и только 30 48-линейных гаубиц. Из заказанных 4 шестидюймовых осадных орудий не было сдано ни одного. Еще хуже дело обстояло со снарядами. Завод увеличил лишь производство 3-дюймовых шрапнелей (со 150.000 до 175.000 штук). Зато план по производству гранат того же калибра был недовыполнен (75.000 вместо 76.000), а поставки крупных калибров: 48-линейных шрапнелей (3-536), 6-дюймовых фугасных бомб (10.000) и 130-мм снарядов для моряков (1.531) - были сорваны364.
114

5. ПУТИЛОВСКАЯ ИСТОРИЯ, ГАУ И ЦВПК
   Конечно, переход к производству военной продукции был чрезвычайно сложен технологически и требовал наличия подготовленных кадров, специально изготовляемых эталонов и лекал, которых у частных заводов не было, да и не могло быть. Для примера, для изготовления трехлинейной винтовки требовалось 106 деталей и 540 лекал, револьвера - 54 детали и 424 лекала, пулемета системы Максим -282 части и 830 лекал, его станка - соответственно 126 и 234, а винтовочного патрона - 4 и 95365. Однако, как выясняется, это было далеко не главной причиной срыва поставок, за которые отвечали Военно-Промышленные Комитеты и частная промышленность. Инспекторами было обследовано 63 предприятия, в результате чего появились следующие цифры:
Причина Число сославшихся
недопоставки предприятий366
Отсутствие необходимого для производства материала, несвое
временная его доставка или затруднение в его получении 43
Недостаток опытных рабочих
в связи с призывом на военную службу 11
Отсутствие, недостаток и задержка в получении топлива 7
Слабость оборудования, недостаток станков,
инструментов, новизна производства 17
Отсутствие, недостаток проверочных инструментов 2
Изменение в чертежах и технических условиях 1
Позднее получение стволов, образцов деталей и отливок 10
Несвоевременное получение чертежей и технических
условий, невыясненность некоторых вопросов 9
Недостаток аванса 5
Поздняя командировка браковщиков и приемщиков 8
Отсутствие инструкторов 4
Недостаток электроэнергии 1
Загруженность завода 1
Проверка готовых изделий 1
115

ГЕНЕРАЛЫ, ЛИБЕРАЛЫ И ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ
   Обращает на себя внимание тот факт, что из 120 перечисленных случаев ссылок на причины срыва поставок,50 относится к области, в которой руководители ВПК считали себя специалистами - организации поставок материалов, сырья и топлива. На фоне этого проблема проверочных инструментов (2 случая), изменение в чертежах (1) и даже новизна производства (17) явно отходят на второй план. Провал был полным.
   Неудивительно, что комитеты не справлялись с заказами Военного министерства. К концу декабря 1915 Московский ВПК должен был сдать 225 бомбометов (из заказанных 500), но не сдал ни одного, при этом не было никакой надежды на то, что заказ будет выполнен вовремя - его срок пришлось продлевать. Из 460.518 снарядов для 9-см бомбометов, заказанных тем же комитетом, к 1 декабря 1915 подлежало сдаче 440.518 штук, но реально сдано только 6.500 снарядов. Мин к минометам Дюмезиля было заказано 50.000, причем началом поставок было определено 1 января 1916. Поставок мин не было. Из заказанных 3-151.000 ручных гранат на декабрь 1915 было сдано 15.000. Основные причины срывов были теми же - недостаток топлива и чугуна в связи со срывом их поставок367. Положение в Московском районе было достаточно репрезентативно. Отчет Центрального Военно-Промышленного Комитета, составленный поданным 26 ноября (9 декабря) 1915, явно свидетельствовал об этом. Единственным выполненным заказом были футляры для фугасов (1.000 шт.). Была даже недопоставка деревянных ящиков для ручных гранат. Из общего числа 187.500 заказанных ящиков к сроку составления отчета подлежало сдаче 9-337 штук, а было сдано только 2.000368. Срывы заказов становились хроническими.
   К 1 января 1916 года бомб к бомбометам у ВПК было заказано 3-245.000, подлежало поставке 2.250.750, а сдано 91.136. Те же показатели по минам составили соответственно 663-400, 152.221, 119- Из обещанных 2.250.726 чугунных сна-
116

5 ПУТИЛОВСКАЯ ИСТОРИЯ ГАУ И ЦВПК
рядов для 48-линейных гаубиц было сдано 96.136 штук. При этом ВПК по-прежнему собирал 1% стоимости всех проходивших через него заказов и, будучи заинтересован в повышении расценок, поднимал цены369. Последнее удавалось комитетам особенно удачно - в целом за первые шесть месяцев своего существования ВПК выполнили не более 2-3% полученных заказов, в 1916 году военные заказы на сумму в 280.000.000 руб. были выполнены комитетами в срок в пределах не более 10%. Среди региональных комитетов были и свои рекордсмены, вроде Московского, выполнившего заказ чуть более, чем на 50%, Ревельского - на 14,5%, но были и Закавказский, выполнивший заказ на 7,1% и Вятский, получивший 1.797.000 руб. и не давший ничего. По самым оптимистическим подсчетам, совокупный удельный вклад 1.300 предприятий, объединенных ВПК, в дело национальной обороны составил за все время их существования 6-7%, в стоимостном выражении - всего 800 млн. руб. Не выдерживает никакой критики и тезис о важном значении мобилизации мелкой промышленности для нужд обороны, на которую было неспособно государство и которую якобы должны были провести общественные организации. Военная продукция была слишком сложной для подобного рода предприятий и не случайно весь военный период шел практически параллельный процесс их закрытия и открытия крупных заводов и фабрик370. Казалось бы, у военно-промышленных комитетов не было оснований для самоудовлетворения, но их руководство продолжало старую политику.
   Распределялись и не выполнялись заказы, одновременно возвеличивалась роль военно-промышленных комитетов в деле снабжения армии. Удивительно вызывающе и двусмысленно звучала оценка (в феврале 1916) восьми месяцев работы ЦВПК и Особого Совещания по обороне государства: «основными причинами возникновения Особого Совещания были: 1) обнаруженная неудачным ходом войны недостаточность снабжения армии всем для нее не-
117

ГЕНЕРАЛЫ, ЛИБЕРАЛЫ И ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ
обходимым; 2) отсутствие в правительственной среде знакомства с силами и средствами страны, которые под угрозой поражения надо было мобилизовать. Ведомству Военному, деятельность которого в мирное время вращалась в довольно узкой сфере излюбленных поставщиков армии и флота, задача эта, конечно, была не под силу»371. Конечно, положение со снабжением армии было тяжелым. Новому Военному министру генералу А.А.Поливанову наладить достаточные поставки не удалось, весь 1915 год министерство издавало циркуляры о необходимости экономить боеприпасы, пользоваться ими только для отражения атак неприятеля, что тяжело сказывалось на моральном духе войск. Однако в знаменитом снарядном кризисе был виноват не один Поливанов, и, во всяком случае, не один В.А. Сухомлинов.
   У этой проблемы была еще и одна составная - производство взрывчатых веществ. В начале войны их изготавливали на одном частном и двух казенных заводах, этих мощностей более чем хватало для потребностей мирного времени. Для воющей страны требовалось уже более широкое использование частных заводов. С февраля 1915 по март 1916 взрывчатка производилась уже на 2 казенных и 10 частных заводах372. Однако к этой работе ВПК вообще не имели никакого отношения. Комиссия по заготовлению химических веществ при ГАУ была организована еще 6 февраля 1915 года, то есть при Сухомлинове, а в апреле 1916 года, то есть уже при Д.С.Шуваеве, она была преобразована в Химический комитет при ГАУ373. Ежемесячная потребность в разного рода взрывчатых веществах с июня 1915 по май 1916 года равнялась 165.000 пудов, в то время как отечественные заводы давали по 60.000 пудов до июля 1915 и по 61.000 пудов - после. Ежемесячная потребность в порохе за тот же период увеличилась со 148.020 до 183-940 пудов, в то время как отечественное производство - с 50.900 до 58.000 пудов в месяц374.
118

5  ПУТИЛОВСКАЯ ИСТОРИЯ  ГАУ И ЦВПК
   Производство химических составных взрывчатых материалов - толуола и сырого бензола - находилось под контролем специальной комиссии во главе с генерал-майором В.Н.Ипатьевым, профессором, а с января 1916 года - академиком. До войны все эти материалы ввозились из Германии, попытки заказать толуол и тротил в США дала ничтожные цифры поставок375. В начале войны, когда обнаружился недостаток толуола и бензола, в связи с чем русские заводы были вынуждены резко сократить собственное производство взрывчатки, ГАУ создало комиссию под руководством профессоров Сапожникова и Костевича. Комиссия пришла к выводу, что быстро наладить собственное производство в единственном подходящем для этого месте - Донецком районе -не удастся. После этого Сапожников был отправлен в США, а Костевич в Англию. Перед ними была поставлена задача: обеспечить размещение заказов на толуол, тротил, бензол и порох в необходимых объемах. Сделать это было невозможно. Достаточного собственного производства у союзников не было, цены на эти продукты на международном рынке резко выросли376. Все это никак не способствовало успеху миссии Сапожникова-Костевича, но им удалось добиться определенных результатов. На бумаге дело обстояло не так уж и плохо. С июня 1915 по май 1916 наблюдался постоянный рост поступлений заграничных заказов на взрывчатые вещества (с 4.000 до 109-055 пудов) и порох (с 23-160 по 182.830 пудов)377. Однако к последним цифрам необходим крайне осторожный подход. Прежде всего, в них должна была учитываться сдача заказа на заводах-изготовителях, которые часто срывали график подачи заказанных материалов. Кроме того, существовали огромные сложности с вывозом произведенного, особенно из США в Россию.
   Ставка преимущественно на отечественное производство различного рода взрывчатых веществ, каким бы слабым оно ни было в 1914 году, становилось безальтернативной. «Непосредственно за объявлением войны, - отмечал
119

ГЕНЕРАЛЫ, ЛИБЕРАЛЫ И ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ
Ипатьев, - выяснилось, что наша химическая промышленность находилась на такой ступени развития, что не могла удовлетворять тем потребностям, которые стали предъявляться Военным Ведомством. Необходимо отметить также, что в учрежденном сравнительно незадолго до войны Министерстве торговли и промышленности не имелось еще достаточно обработанных данных относительно возможного добывания в России тех или других необходимых материалов, привозимых из-за границы, без которых нельзя было обойтись при создании той или другой отрасли химической промышленности. В особенности это должно было сказаться в области изготовления взрывчатых и других химических веществ, для обороны страны потребовалось значительное количество серной и азотной кислоты, а также ароматических углеводородов, фенола и пр. Надо было с самого начала объявления войны принять энергичные меры к насаждению у нас химической промышленности и разработке широкого строительства необходимых химических заводов. К сожалению, в первые месяцы войны почти ничего не было сделано в этом направлении, так как, с одной стороны, полагали, что война будет непродолжительной, а с другой стороны, надеялись, что все необходимое могло быть закуплено или у союзников, или в Америке. Но когда убедились, что по части химической промышленности у наших союзников дело обстояло не многим лучше, чем у нас, а в Америке надо строить новые заводы для получения необходимейшего для нас толуола и бензола, то Военному Ведомству пришлось принять все меры к тому, чтобы наладить производство взрывчатых веществ и исходных для них материалов внутри страны (курсив мой. - АО.)»378. Вынужденное обстоятельствами решение оказалось наиболее продуктивным.
   ГАУ образовало вторую комиссию для выяснения возможностей Донецкого района, на этот раз под руководством В.Н. Ипатьева. Она пришла к выводу - наладить произ-
120

5. ПУТИЛОВСКАЯ ИСТОРИЯ. ГАУ И ЦВПК
водство основных компонентов взрывчатки в России возможно379. Одной из проблем его увеличения было качество изготавливаемого отечественного бензола. Его чистота -50% - была недостаточной, и для дальнейшей очистки до 90% производимый в Донецком районе бензол необходимо было перевозить в Петроград, после чего очищенный бензол поступал в Москву для производства пикриновой кислоты, а толуол поступал на Самаро-Сергиевский завод для производства толуола. Использовать мощности Охтенского завода взрывчатых веществ с середины апреля 1915 было невозможно. На заводе произошел взрыв, унесший жизни почти 200 человек, производственные мощности были уничтожены380.
   Несмотря на это, комиссия сумела организовать перевозки и производство без срывов. Производство взрывчатки на заводах комиссии в марте 1915 равнялось 9706 пудам, в апреле - 17.388 пудам, в мае июне - соответственно 25.154 и 37.366 пудам. За год с февраля 1915 по февраль 1916 оно увеличилось с 6.342 по 93-100 пудов, т. е. приблизительно в 14,68 раз381. 20 августа 1915 удалось сдать бензоловый завод в Кадиевке (Южно-Днепровское общество), который сдавал по 200.000 пудов сырого бензола в год по довоенной германской цене. Это было чрезвычайно выгодное решение, причем выгода эта не ограничивалась финансовой стороной дела. Частные предприниматели потеряли монопольное положение на русском рынке. В результате они были вынуждены сбавить цену и приступить к строительству новых заводов. В краткие сроки появилось еще 20 бензольных заводов и не только в Донецком районе, но и в Сибири и Кузнецком районе382.
   Схожие по объему и сложности проблемы возникли и с серной, азотной кислотой, селитрой, аммиаком и другими составляющими производства боеприпасов и боевых отравляющих веществ, производство которых было также поручено Химическому комитету. В тяжелейшей обстановке лета 1915 Ипатьев сделал правильный выбор в пользу созда-
121

ГЕНЕРАЛЫ, ЛИБЕРАЛЫ И ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ
ния собственных производственных мощностей. Строительство химического завода в среднем занимало около года. С января 1916 по май 1917 года было пущено 33 сернокислотных завода, причем с сентября по ноябрь 1916 их количество увеличилось более чем в два раза, с 14 до ЗО38Э. Между тем это была задача, столь же масштабная, сколь сложная. Часть довоенных заводов, расположенных в Царстве Польском и Риге, была потеряна, часть работала исключительно на заграничном сырье. Довоенное среднемесячное производство - 1,25 млн. пудов серной кислоты - в июле 1917 упало до 700.000 пудов. Собственная годовая добыча серного колчедана (Урал и Кавказ) колебалась в пределах 5-6 млн. пудов, в то время как для уровня довоенного производства его необходимо было иметь в пределах 19-20 млн. пудов. Разница импортировалась. Комитет принял ряд мер по разработке отечественных месторождений серного колчедана, цинковой обменки, свинцового блеска, серы и пр. В результате уже к январю 1916 производство серной кислоты увеличилось до 1 млн. пудов, а к марту - до 1.296.918 пудов384.
   Таким образом, наличие серной кислоты уже не было препятствием к производству взрывчатки. Примерно такие же сложности существовали и с производством азотной кислоты, основное сырье для которой - селитра - ввозилась в Россию из Чили через Владивосток в пределах 6-7 млн. пудов в год. Собственных запасов этого сырья в Империи не было. Было принято решение наладить производство аммиачной селитры, и осенью 1916 года был сдан в строй казенный завод в Юзовке, производивший 500.000 пудов селитры в месяц, т. е. 6 млн пудов в год. В распоряжении Комитета работало около 200 заводов, производивших не только различные виды взрывчатки, но отравляющие вещества - хлор, фосген, хлорпикрин, причем не только для газобалонных атак, но и для снарядов385. Только с февраля по октябрь 1915 производительность казенных заводов, производивших взрывчатку, увеличилась более
122

5  ПУТИЛОВСКАЯ ИСТОРИЯ ГАУ И ЦВПК
чем в 2 раза, частных - более чем в 50 раз!386 Фактически под руководством комиссии Ипатьева с нулевой отметки в России была создана химическая промышленность. Можно было спокойно наращивать производство снарядов: угроза того, что они превратятся в ядра, отпала.
   Объективности ради необходимо отметить, что кризис боеприпасов вовсе не был особенностью России. Ни одна из стран-участниц мирового конфликта не могла похвастаться полной готовностью к войне или наличием генералитета, правильно оценившего количественные показатели подобной готовности. «Вероятно, не всем известно, - писал ген. Воейков, - что недостаток снарядов обнаружился не в одной русской армии: его переживали все воевавшие государства, и он же помешал французской армии использовать успех марнского боя, купленный гибелью несметного количества русских жизней на полях Восточной Пруссии»387.
   Уже после первых боев на фронте Кондзеровским был сделан доклад о расходе снарядов на фронте Янушкевичу лично и Сухомлинову письменно. Реакция обоих генералов была схожей - они считали, что патроны и снаряды расходуются зря, и на фронт были отправлены дополнительные комиссии с целью проверки того, насколько рационально тратятся боеприпасы. Только после этого ГАУ, Ставка и Военное министерство поверили в то, что война вызвала их непредвиденный расход388. Россия не была исключением среди своих союзников, но она позже начала мобилизацию промышленности, которую к тому же было объективно сложнее мобилизовать. Русская промышленность была менее концентрированной и более технологически зависимой от связей с зарубежными партнерами, чем у кого-либо из ведущих участников войны. В результате, вспоминал Ллойд-Джордж, «когда в мае 1915 года тевтонский ураган пронесся над обреченными армиями московитов, их великолепные арсеналы могли выпустить лишь первые четыре больших орудия, к производству которых приступили в на-
123

ГЕНЕРАЛЫ, ЛИБЕРАЛЫ И ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ
чале войны. Но в 1914 году из-за границы не поступило в Россию ни одного орудия большего калибра, чем трехдюймовки»389.
   «Этот кризис продолжался весь 1915 год и чувствовался даже в 1916 году»390. Посетивший весной 1916 года Россию Альбер Тома вынес, в частности, следующее представление о настроениях русских либералов: «В Москве мощное либеральное движение. Большинство примыкающих к нему будет терпеливо ждать победы, чтобы предъявить свои требования, но одни более терпеливы, а другие строят свои расчеты на поражении и думают, что это более верный путь для торжества их политических взглядов»391. Очень точно уловил подтекст общественной критики Маниковский: «При этом, конечно, разумелось, что справиться с этим делом было бы нетрудно, - было бы желание да усердие. Но в том-то и беда, что одних порывов самого горячего энтузиазма с кровавым потом вместе - тут мало; нужно еще очень многое»392. Однако сложные истины не годятся для мобилизации общественного мнения. Неудивительно, что «прогрессивная общественность», избрав лозунгом своей антиправительственной кампании профессионализм, воздерживалась от критики тех, кого по тем или иным причинам считала своими союзниками. Несмотря на то что кризис вооружений продолжался при Поливанове, он вовсе не был в центре общественной критики и насмешек. Вне критики общественности была и деятельность Военно-Промышленного Комитета.
«Комитет являлся, так сказать, той легальной возможностью, где можно было совершенно забронированно вести разрушительную работу для расшатывания государственных устоев, - вспоминал начальник Петроградского охранного отделения, - создать до известной степени один из революционных центров и обрабатывать через своих агентов армию и общество в нужном для себя политическом смысле.
124

5  ПУТИЛОВСКАЯ ИСТОРИЯ ГАУ И ЦВПК
Способы для этого были очень просты. Рекламируя свою деятельность по снабжению армии, Комитет в то же время старался обесценить, очернить и скомпрометировать действия идентичных правительственных органов и создать такое впечатление в широких кругах, что единственным источником питания боевых снаряжений армии является общественная организация Центрального военно-промышленного комитета. Словом, не будь этого комитета, армия осталась бы без пушек, без ружей и снарядов, то есть без всего того, что было главной причиной наших поражений в начале 1915 года. Например, для рекламирования своей продуктивной деятельности ЦВПК специально открыл в Сибири ящичный завод, изготовляющий ящики для боевого снаряжения, отправляемого на фронт. Ящики поставлялись почти на все заводы России, работавшие на оборону, и таким образом почти все боевое снаряжение, получаемое на фронте в ящиках с инициалами ЦВПК, создавало ложное понятие о необыкновенной продуктивности этой общественной организации, являющейся чуть ли не единственной полезной в деле снабжения армии»393.
   Возвышенную норму отношения к этой истории сформулировал М.В.Родзянко: «Фронт в скором времени был засыпан ящиками со снарядами и патронами, на которых руками рабочих было выгравировано: «Снарядов не жалеть!»394
   На самом деле все обстояло не совсем так, как представляли себе или хотели показать либералы. К осени 1915 года, по данным ГАУ, от ЦВПК не было получено ни одного снаряда, однако печать единодушно отказалась публиковать эти данные. Боеприпасы в ящиках с надписью - «Снарядов не жалеть - Центральный Военно-Промышленный Комитет» -появились уже в августе 1915 года. Действительно, ВПК добился тогда права на сборку ящиков для казенных снарядов и использовал его таким образом395. Наверное, это был
125

ГЕНЕРАЛЫ ЛИБЕРАЛЫ И ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ
вдохновляющий опыт. На 1 декабря 1915 ЦВПК роздал заказы на производство 50.000 деревянных ящиков для 48-линейных шрапнелей, но ни одного тяжелого и даже 3-дюймового снаряда так и не было заказано396.
   Эту ситуацию никак нельзя было назвать нормальной. Основным доводом в пользу своей деятельности при отчетности ЦВПК мог назвать лишь экономию средств. При общей сумме декабрьских заказов в 148.656.690 руб. она, по данным этой отчетности, составила 20.334.875 руб. (от предельных сумм, представляемых государственными ведомствами)397. Однако указанная экономия не учитывала потерь от постоянных срывов выполнения заказов. На 1916 год ЦВПК все же сделал заказы на снаряды и сырье, необходимое для их производства. До 1 июня 1916 Екатеринослав-ский, Киевский, Одесский, Харьковский, Херсонский ВПК должны были поставить 743 тыс. пудов сортового железа, на 1 мая было сдано 7 тыс. пудов, то есть менее 1 % всего заказа, что повлекло за собой срыв поставок двуколок, подков, полевых кухонь и даже седел. Харьковский ВПК в марте 1916 должен был поставить 20 тыс. чугунных фугасных снарядов для 6-дюймовых гаубиц. На 1 апреля 1916 не было сдано ни одного снаряда398. ЦВПК распределил заказы на 490.000 3-дюймовых фугасных снарядов среди Бакинского ВПК (150 тыс.), Воронежского ВПК (100 тыс.), Таганрогского ВПК (110 тыс.) и Главного Тюремного Управления (130 тыс.)399. Поставки должны были начаться в феврале 1916, и до апреля того же года армия должна была получить 65 тыс. снарядов. Не было получено ни одного400. В июле 1916 поставки все же начались - было получено 29 тыс. снарядов вместо 35 тыс., а в августе эта цифра сократилась до 23 тыс. Более или менее регулярные поставки трехдюймовых фугасов, с нарушениями технологии производства, сроков и объемов заказов начались только в октябре 1916. При этом заказ полностью не был выполнен401. Ящики, конечно, поступали более регулярно.
126

5  ПУТИЛОВСКАЯ ИСТОРИЯ ГАУ И ЦВПК
   Без сомнения, такое поведение было бы невозможно без благоприятного отношения к ВПК со стороны Военного министерства. Генерал ААПоливанов покровительствовал детищу Гучкова, но от его преемника ген. Д.С.Шуваева ожидали наведения порядка. Ведь военно-промышленные комитеты создавались даже там, где не было не только военной, но и вообще любой промышленности, так, например, в гор. Андижан Ферганской области, гор. Курган Тобольской губернии, гор. Петропавловске Акмолинской губернии, в Дагестане. Бесполезность этих учреждений для нужд обороны признавалась даже их организаторами402. Совершенно очевидно, что они могли играть только одну роль - консолидации сочувствующих замыслам А.И.Гучкова сил. Консолидация была тем более необходима, что активность ЦВПК возрастала по мере невыполнения заказов.
   
-6-
Фронт: цена вопроса
Германское    командование,
считая свою задачу на Восточном фронте выполненной, решило вернуться к единственно возможному в положении Германии образу действий - стратегии сокрушения. Для решительного удара был выбран Верденский укрепленный район. Французской крепостью должна была овладеть 5-я германская армия во главе с кронпринцем. В первый эшелон были выделены девять новых, отдохнувших и специально обученных дивизий. Армию кронпринца поддерживали 1.204 орудия, из них 654 тяжелых и 29 сверхтяжелых, а также 202 миномета, включая 32 тяжелых403. 21 февраля началась Верденская мясорубка. Падение бельгийских и русских крепостей убедило французское командование в бесполезности этого рода укреплений. Жоффр убедил французское правительство «деклассировать» крепость Верден, откуда выводились на фронт войска и орудия. Его форты превращались в склады боеприпасов.
   История повторилась через шесть месяцев. 25 февраля 1916 года, через четыре дня после начала германского наступления, принципиально важная позиция под городом -форт Дуамон - был захвачен 7-й ротой доблестного 24-го бранденбургского полка без единого выстрела404. Из состава бывшего гарнизона на нем оставалось лишь 23 артичлерис-
128

6. ФРОНТ: ЦЕНА ВОПРОСА
та и одна действующая орудийная башня. Войска, недавно введенные в крепость, в неразберихе не справились с обороной. Только форт Во, который оборонялся в тесном контакте с действующими войсками, пал под ударами рейхсвера через три месяца - 7 июня405.
   К началу марта под городом шли ожесточеннейшие бои. Несмотря на первоначальные успехи, сокрушительного удара у немцев не получилось. В начале марта французы для обороны Вердена сформировали новую 2-ю армию. Шла ускоренная переброска подкреплений по шоссе Бар-ле-Дюк-Верден. По этому б5-километровому пути, получившему название «Via Sacra» и «дорога в рай», с 22 февраля по 7 марта было переброшено 190.000 человек, 22.500 тонн боеприпасов, 2.500 тонн других грузов. В марте 1916 года по шоссе проходило около 6.000 машин в сутки, т. е. 4 машины в минуту406. Началось невиданной силы встречное сражение. Немцам необходимо было или до конца использовать фактор первоначального успеха, или отказаться от планов по овладению Верденом. Время работало на союзников, и с 22 по 30 марта 1916 года германское командование приостанавливает наступление407. Причиной этого была начавшаяся на русском фронте операция у озера Нарочь.
   Эрих фон Фалькенгайн вспоминал: «Еще неожиданнее, чем отсутствие отвлекающих операций на западе (во время боев под Верденом. -А.О.), явилось начало такой операции - и в очень большом размере - в северной части Восточного фронта во вторую половину марта. Здесь, с прекращением боев перед Двинском в ноябре 1915 г., в общем было спокойно. Но 18-го марта русские на участке озеро Дрисвяты-Поставы и по обеим берегам озера Нароч повели атаку с очень большими силами и при большом расходе снарядов»408.
   Безусловно, немцы ожидали какой-то активизации русского фронта. С начала марта, по свидетельству Людендор-фа, командование Восточного фронта получало информа-
129

ГЕНЕРАЛЫ, ЛИБЕРАЛЫ И ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ
цию о готовящемся русском наступлении на Виленском направлении. Однако его масштабы - незадолго до начала наступления в планшете убитого русского офицера был найден приказ генерала Эверта, гласивший о начале изгнания противника из пределов Империи, - и сроки были неприятным сюрпризом для германцев409.
«Вся кампания 1916 года, - вспоминал генерал В.М.Драго-миров, - была доказательством шаблонного и поверхностного строя мысли русского командования... Достаточно отметить тот вред, который могут принести делу люди, хотя, может быть, работоспособные, почтенные и могущие принести пользу в других отраслях военной, но только не полководческой деятельности. Интересно отметить при этом и заблуждения общественного мнения, судившего таких людей по признакам, менее всего применимым для оценки полководческой деятельности. И до такой степени заблуждение это было велико, что бьющие в глаза факты военных неудач, ненадлежащим военным управлением, не изменили настроения общественного мнения»410.
Эти слова, справедливые для большей части кампании, лучше всего подходят для ее начала - Нарочской операции и той роли, которую сыграла в ее подготовке Ставка и Военное министерство.
   При определении направления главного удара весенне-летнего наступления 1916 года Алексеев в принципе был за юго-западное направление, но все же согласился с переносом его на северо-запад, в район оз.Нарочь, время же - весенняя распутица, по мнению Бубнова, объяснялось необходимостью поддержки союзников411. Было ли это единственной причиной? Первоначально наступление на русском фронте союзниками предполагалось начать 15 июня, как отвлекающее, а на французском- 1 июля. 26 января 1916 года к Алексееву обратился командующий Западным фронтом генерал Эверт. Он обратил внимание начальника штаба Ставки на данные раз-
130

No comments:

Post a Comment