Wednesday, June 4, 2014

1 О.Р.Айрапетов Генералы либералы и предприниматели

О.Р. АЙРАПЕТОВ
ГЕНЕРАЛЫ, ЛИБЕРАЛЫ И ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ:
работа на фронт и на революцию
[ 1907-1917]
МОСКВА
МОДЕСТ КОЛЕРОВ И Издательство «ТРИ КВАДРАТА» 2003












ББК 63 3(0)6 УДК 94(100) < 1914/19» А 367
Серия SELECTA под редакцией М А Колерова
Дизайн серии Сергей Митурич
Рецензенты
Брюс Меннинг (Bruce W Menning), профессор Командно-штабного колледжа Сухопутных войск США (ФортЛивенворт, Канзас, США),
Дэвид МакЛарен МакДональд (David MacLaren McDonald), профессор университета Висконсин (Мэдисон, Канада),
Федор Александрович Гайда, кандидат исторических наук, старший преподаватель кафедры государственной политики философского факультета МГУ им MB Ломоносова (Москва)
Айрапетов О Р Генералы, либералы и предприниматели работа на фронт и революцию 1907-1917 М МОДЕСТ КОЛЕРОВ и «ТРИ КВАДРАТА» 2003 -256 с
© О Р Айрапетов, 2003
© М А Колеров, состав серии, 2003



ISBN 5-94607-027-4


© «Три квадрата», 2003

Содержание
1 Перед войной проблемы, противоречия, противостояние 9
2 Ставка Верховного Главнокомандующего в боях 32
на внутреннем фронте
3 Работа на фронт, заказы за границей 97
4 Заказы в России, работа и политика 104
5 Путиловская история ГАУ и ЦВПК 112
6 Фронт цена вопроса 128
7 ЦВПК, друзья и союзники 148
8 Работа на революцию 164
9 Ставка, ГАУ и ЦВПК 176
10 Полки собираются под знамена 191
11 Зондаж союзников, карты открыты 205
Итоги 22 7
Summary 230
Примечания 233
Указатель имен собственных 249
Географический указатель 253
5

Настоящая работа является частью исследования,
осуществляемого при поддержке РГНФ - исследовательский проект
№02-01-00144а. Приношу благодарность моим рецензентам
и всем моим друзьям за поддержку. Особая признательность -
моему однокурснику МЛ.Колерову, без поддержки которого
эта публикация была бы вряд ли возможна.
О. А.

ЛЮДИ ВИДЯТ, куда ведет не только ошибочная политика власть имущих, но и демагогическое разнуздание грубейших инстинктов широких народных масс, к какому печальному концу для государства приводит безоглядное осуществление социалистических лозунгов и теорий. Было бы страшным преступлением для России, если бы на русской катастрофе поучались бы все, кроме самих русских.
КПКрамарж. Русский кризис. Прага-Париж, 1926. СЮ.
ГОСУДАРСТВЕННАЯ ДУМА - представительный орган страны - становится агитационной трибуной, революцио-нирующей эту страну. Народные представители, к которым прислушивается вся Россия, не задумываясь о последствиях, решаются взбунтовать темные массы накануне перелома военного счастья на фронте, исключительно в целях удовлетворения" своего собственного честолюбия. Разве здесь есть патриотическая идея? Наоборот, в существе всей работы этих людей заложена государственная измена. История не знает примеров подобного предательства. Вся последующая работа социалистов и большевиков по разложению России является лишь логическим последствием предательства тех изменников, которые подготовляли переворот, и последних нельзя так винить, как первых. Они по-своему были правы, они хотели преобразовать государственный и общественный строй России по своей программе - по тому рецепту, который являлся конечной целью их многолетней работы и мечтой, лелеянной каждым социалистом, какого бы он ни был толка. Это являлось осуществлением их идеологии.
КИ.Глобачев. Правда о русской революции. Воспоминания бывшего начальника Петроградского охранного отделения // Вопросы истории. 2002. №7. С.114.

Проблема подготовки России к Первой мировой войне
в экономическом отношении, равно как и проблема ее
военной экономики, имеет значительную историографию1.
Тем не менее, тема взаимодействия Главного
Артиллерийского Управления и Центрального Военно-
Промышленного Комитета в деле мобилизации экономики,
роли этих двух органов, равно как и роли Ставки
Верховного Главнокомандующего в процессах, приведших
к Февралю 1917 года, никак не может считаться закрытой.

-1 —
Перед войной:
проблемы, противоречия,
противостояние
/7ричин, крайне негативно
сказавшихся на подготовке Империи к войне, можно назвать несколько. Первая из них - негативное влияние русско-японской войны 1904-1905 и революции 1905-1907. Русская казна отошла от этих потрясений не скоро, и только с 1909 года стало возможным масштабное финансирование армии и флота. Впрочем, проблемы не исчерпывались исключительно хронической финансовой недостаточностью.
   В армии все понимали необходимость реформ, все были убеждены в неизбежности большой войны в Европе, и все видели, что после окончания войны в Азии ничего реально не было сделано. Принявший после окончания командировки в Азию 13-й Владимирский Уланский полк, расположенный под Варшавой, подполковник К.-Г. Маннергейм был потрясен тем, что из войны практически не было извлечено никаких уроков2. Последнее как раз не удивительно. Для извлечения уроков необходима была боевая учеба, а на нее не было средств. Более того, армия не могла выйти и на уровень боеспособности довоенного периода. «Следствием непродуманных мобилизаций, - вспоминал А.С. Лукомский, -было полное разрушение всех мобилизационных соображений в Европейской России, а если к этому добавить, что
    
ГЕНЕРАЛЫ, ЛИБЕРАЛЫ И ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ
армии Дальнего Востока жили главным образом (курсив мой. - А.О.) за счет неприкосновенных запасов мирного времени(артиллерийские, интендантские и санитарные запасы), легко понять, какой хаос получился в Европейской России»3. Для извлечения уроков необходима была боевая учеба, а на нее не было средств. В 1906 дефицит бюджета составил 783 млн. руб. Расходы по содержанию дальневосточной армии, демобилизации и ликвидации последствий войны за этот год составили 919,5 млн. руб. В том числе и для покрытия этих расходов пришлось заключить иностранный заем на 2,25 млрд. франков (704,5 млн. руб.) и выпустить краткосрочные обязательства государственного казначейства на 336,4 млн. руб.. При этом на 1 января 1907 остаток золотого покрытия для выпуска кредитных билетов равнялся всего лишь 12 млн. руб4. Средств на армию катастрофически не хватало.
   В конце 1906 года Главное Артиллерийское Управление было завалено жалобами из Варшавского, Киевского, Петербургского Военных округов. Суть их сводилась к следующему: окружные артиллерийские управления не получили положенных им средств ни на ремонт оружия, ни на производство стрельб даже из ручного стрелкового оружия. Между тем по существовавшему положению ассигнование должно было произойти в начале года. Денег не получили ни возвратившиеся с Дальнего Востока части, ни те, кто оставался в России5. 13 января 1907 под председательством генерал-лейтенанта А.Ф. Забелина было проведено заседание комиссии по рассмотрению расходов Военного ведомства, относимых на чрезвычайный кредит прошедшего года. Выяснилось, что недополученный размер сумм на огневую учебу войск равнялся 243-773 рублям! Одновременно требовалось 181.070 рублей для обучения новобранцев и удовлетворения нужд вернувшихся с Дальнего Востока частей. Вопрос остался неразрешенным и обсуждался потом в мае и июле 1907 на заседаниях с участием с Министра финансов,
10

1   ПЕРЕД ВОЙНОЙ  ПРОБЛЕМЫ, ПРОТИВОРЕЧИЯ, ПРОТИВОСТОЯНИЕ
Морского и Военного министров, товарища Государственного Контролера. В результате только 26 июля 1907 императором было утверждено выделение 181.070 рублей «на удовлетворение возвратившихся с театра войны частей войск предметами артиллерийского довольствия по сроку 1906 года и на строевое обучение новобранцев при войсках Европейской России, назначенных в войска Д<альнего> Востока»6. Это фактически означало, что даже строевое обучение этих войск и за 1907 год было сорвано, на стрельбу средства не выделялись.
   Революция весьма помешала подготовке армии к войне, и не только разорением государственных финансов. В течение первых десяти месяцев 1906 года войска призывались гражданскими властями 2.330 раз, причем в 158 случаях приходилось применять оружие. На армию, как вспоминал Военный министр А.Ф. Редигер, привыкли смотреть как на полицейскую силу: «Войска продолжали трепать безбожно, требуя от них караулы не только для охраны банков, казначейств и тюрем, но и почтово-телеграфных отделений и даже винных лавок! Войска должны были охранять железные дороги и сопровождать поезда, нести наряды по усилению полиции, недостаточность которой усугублялась громадным в ней некомплектом чинов. Хуже всего войска трепались на Кавказе, но и, например, в Варшаве нижние чины ставились на улицах в помощь городовым или вместо них. Войска при этом расстраивались, в них не производилось занятий, а нижние чины, взятые в полицию, скоро переставали быть солдатами»7. Но и после революции восстановление армии шло недостаточно быстро. Редигер даже предложил П.А. Столыпину за счет сокращения армии создать новую полицейскую стражу путем формирования ее призывниками по образцу существовавших жандармских дивизионов. К сожалению, этот проект не получил развития. Слабость полиции мало беспокоила Министерство Внутренних дел - оно знало, что в случае не-
11

ГЕНЕРАЛЫ, ЛИБЕРАЛЫ И ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ
обходимости может обратиться к армии8. Части полицейской стражи оставались никому не нужными, армия развивать их за свой счет не собиралась. Министерство финансов постоянно выдвигало требования экономии, Военное министерство вплоть до 1910 года оставалось в долгу у казенных железных дорог и у КВЖД за перевозки, вызванные только русско-японской войной, не считая мирное время, начиная с 1907 При этом за 1910 этот долг вырос с 252.952,21 руб. до 266.492,11 руб.9.
   Однако проблемы армии не ограничивались недостаточным финансированием. Управление Вооруженными силами было дезорганизовано недоста'точно эффективной системой управления. «По своей долголетней службе в Главном Управлении Генерального Штаба до конца 1906 года, в качестве начальника Оперативного Отделения, - вспоминал фактический преемник генерала М.В.Алексеева в ГУГШ Ю.НДанилов, - а с конца 1908 года - в должности сначала 1 -го Обер-Квартирмейстера, а затем Генерал-Квартирмейстера Генерального Штаба, я был хорошо знаком с состоянием всей русской армии в этот период времени, как равно и с ходом работ по ее воссозданию. В течение двух промежуточных лет с 1906 по 1908 год, я, по должности Командира пехотного полка, успел близко прикоснуться и на практике к войсковому быту и армейским нуждам того времени. И я не могу охарактеризовать иначе период времени с 1906 по 1910 год включительно, а может быть, даже и более продолжительный, как назвав его периодом полной военной беспомощности»10.
   В 1908 году усиливается внимание к армии и ее бедственному положению со стороны Государственной Думы. Прежде всего, Дума добилась права обсуждать ассигнования на оборону более конкретно. Для использования этого права необходимы были специалисты. «По инициативе А.И.Гучкова и ген. Василия Гурко, - вспоминал А.ИДеникин, - образовался военный кружок из ряда лиц, занимавших
12

1. ПЕРЕД ВОЙНОЙ: ПРОБЛЕМЫ, ПРОТИВОРЕЧИЯ, ПРОТИВОСТОЯНИЕ
ответственные должности по военному ведомству, который вошел в контакт с умеренными представителями Комиссии по государственной обороне. Многие участники кружка, как ген. Гурко, полковники Лукомский, Данилов и другие, играли впоследствии большую роль в Первой мировой войне. Все эти лица не имели никаких политических целей, хотя за ними и утвердилась шутливая кличка «младотурок»... Военные министры Редигер и потом Сухомлинов знали об этих собраниях и им не препятствовали»11. Более того, Редигер поначалу приглашал к себе на квартиру 5-6 человек во главе с Гучковым для обсуждения вопросов государственной обороны. Особенно близок с лидером октябристов был В.И.Гурко, знакомство которых восходило ещё ко временам англо-бурской войны12. По свидетельству самого В.И.Гурко инициатором создания этой группы был не он сам, и не А.И.Гучков, а член комиссии по Государственной обороне III Думы, а человек, очень близкий Гучкову, -А.И.Звегинцев.
   Гучков предложил Гурко собрать группу офицеров для обсуждения военных реформ, которая должна была поднять уровень проектов-Комиссии. В качестве условия своего согласия Гурко поставил разрешение подобной деятельности со стороны Военного министра Редигера и начальника Генерального Штаба Палицына. В круг офицеров входило в разное время от 10 до 12 человек, среди них и М.В. Алексеев, занимавший тогда должность 2-го генерал-квартирмейстера в Главном Управлении Генерального Штаба13. Сам Гучков вспоминает, что с Алексеевым и Н.И. Ивановым он познакомился во время русско-японской войны. В Петербурге это знакомство продолжилось: «Видя во мне человека, желающего восстановить нашу военную мощь после этого ослабления, созданного японской войной, они в очень, правда, дискретной форме помогали мне ориентироваться в военных вопросах, указывая главные потребности. Они не были в числе моих главных осведомителей, они
13

ГЕНЕРАЛЫ, ЛИБЕРАЛЫ И ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ
мне язвы военного ведомства не раскрывали, а просто давали те или другие советы. Вон оттуда это началось»14. Эти контакты, ни к чему не обязывающие Алексеева, учитывая его отношение к ближайшим сотрудникам гучкова вроде Поливанова, могли состояться только с санкции командования. Однако доверительного характера, как признает и Гучков, они не носили.
   С разрешения министра на квартире Гурко для обсуждения проектов военных реформ собирались видные представители министерства. Иногда эти встречи проходили и на квартирах других лиц, например, П.Н.Крупенского15. Среди ближайших сотрудников Гучкова - членов Государственной Думы - можно назвать еще Н.В.Саввича, ГШ.Крупенского, гр. В.А.Бобринского, от военных - Н.Н.Янушкевича, А.СЛуком-ского, Д.Ф.Филатьева, ААЛоливанова, А.З.Мышлаевского16. Этот список можно увеличить именами Головина, Крымова, Деникина, Стогова. Основу кружка составили члены военной комиссии по истории русско-японской войны, во главе которой стоял ген. В.И.Гурко17. Судя по всему, именно этот кружок Н. Берберова, ссылаясь на доклад М.С. Маргулиеса «Масонство в России за последние 25 лет», называет петербургской масонской «Военной ложей», «в которую краткое время входили А.И. Гучков, ген. Василий Гурко, Половцев и человек десять высоких чинов русских военных»18. Данные Берберовой нуждаются в постоянной перепроверке. Все участники событий или наиболее информированные лица сходятся лишь в одном - в численности этой группы 10-12 человек. В остальном существуют разногласия.
   П.А.Половцев в это время находился в длительной командировке разведывательного характера в Индии и Китае. Безусловно одно - связь, а тем более сотрудничество с Гучковым для кадрового военного имела политический характер и как таковая она воспринималась не только исследователями, но уже и современниками. Так, например, П.А.Столыпин  категорически  отказался  удовлетворить
14

1   ПЕРЕД ВОЙНОЙ  ПРОБЛЕМЫ, ПРОТИВОРЕЧИЯ, ПРОТИВОСТОЯНИЕ
просьбу ген. П.Курлова о назначении В.И. Гурко на пост начальника штаба корпуса жандармов именно из-за близких отношений последнего с А.И.Гучковым19. Существовала «Военная ложа» или нет, сказать наверняка почти невозможно, но важно другое: в это время начинается деловое знакомство Алексеева и Гучкова20. Это знакомство будет иметь самые различные последствия. Контакты не прерывались и позже. И не только с Гучковым. Интересно, что когда А.И.Звегинцев погиб на фронте (в ноябре 1915 года) и его жена, оказавшаяся в затруднительном положении, обратилась за помощью к Алексееву (Звегинцев был подполковником, причисленным к Генеральному Штабу, и она просила о производстве его на день смерти в полковники с переводом в Генеральный штаб, что весьма повысило бы полагавшуюся ей пенсию), то встретила у него полное сочувствие21.
   Работа кружка «младотурок» продолжалась около двух лет. Генерал В.А.Сухомлинов, помимо своей воли втягивавшийся в конфликт с Думой, принял меры, поддержанные императором, к «распылению этого соправительства», распределив его участников по командным должностям вне столицы22. О том, что эти собрания на квартире ген. Гурко проводились с разрешения Редигера и Сухомлинова, упоминает и ген. В.ФДжунковский: «На этих собеседованиях сообщались такие секретные данные, которые не могли быть оглашаемы в Думе. Благодаря этому работа Думы с Военным министерством проходила в Третьей, а затем и в Четвертой Думе без особых затруднений»23. Вполне возможно, что Ре-дигер и дал* подобное разрешение, но нет никаких оснований доверять тому, что эти собрания санкционировал его преемник. Кроме того, сотрудничество Думы и министерства было далеко не столь безоблачным как это пытается доказать товарищ Министра внутренних дел.
   Сам Сухомлинов дает несколько иную версию своего отношения к этому кружку, и, как мне представляется, более верную, чем та, которую дает Деникин: «Когда я принял ми-
15

ГЕНЕРАЛЫ, ЛИБЕРАЛЫ И ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ
нистерство, мне и в голову не приходило, что вне этого ведомства народилась еще какая-то комиссия вне ведения военного министра, состоящая из военных чинов, под председательством Гучкова, при Государственной Думе. Совершенно случайно узнал я об этом; список участников, 8 или 10 человек, был вскоре у меня в руках. В нем, между прочим, значился генерал Гурко, редактор истории японской кампании, полковник барон Корф и др. чины военного ведомства»24.
   В любой армии и в любой стране контакты подобного рода не приветствовались. Военные могли спорить между собой, но обращение к политикам было нарушением норм корпорации. Как отмечал Д. Ллойд Джордж: «...для солдата обратиться к какому-либо гражданскому судилищу, подвергая сомнению стратегический план или компетентность своих начальников, является само по себе таким прегрешением против профессиональной этики, которое делает его отщепенцем»25. Превратиться в отщепенца было тем проще, что всегда находились доброжелатели, охотно использовавшие сикофантию для сведения личных счетов.
   Термин «младотурки» применительно к членам этого кружка ввел в оборот М.Д.Бонч-Бруевич, для того чтобы насолить своим противникам из Николаевской академии, где два раза не проходила его профессорская диссертация, и испортить им репутацию. Это ему удалось. Как выходец из Киевского Военного округа он пользовался расположением нового Военного министра - генерала Сухомлинова, под началом которого он служил в этом округе, и постоянно использовал это доверие, в частности, для того, чтобы подавать информацию о состоянии дел в Академии в нужном себе свете26. Такая манера действий соответствовала и тогдашним убеждениям этого человека. «Без широкого образования, несколько тупой, но чрезвычайно упорный, - вспоминал А.С.Лукомский, - с громадной трудоспособностью и большой волей, Бонч-Бруевич считался хорошим и крайне
16

1   ПЕРЕД ВОЙНОЙ ПРОБЛЕМЫ, ПРОТИВОРЕЧИЯ, ПРОТИВОСТОЯНИЕ
добросовестным офицером Генерального штаба. По своим убеждениям он был правее правых. В период первой революции 1905 года он написал ряд статей, проникнутых необходимостью расправиться с революционерами самым беспощадным способом»27.
   Необходимо отметить, что кличка «младотурки» носила далеко не безобидный и не шуточный характер. В 1909 году А.И. Гучков отправился в Константинополь, где незадолго до этого путем переворота пришла к власти партия «Единение и Прогресс». Многие из ее военных вождей получили образование в Константинопольской академии Генерального штаба, под руководством немецких офицеров. Они были сторонниками европейской ориентации. Младотурки были тогда весьма популярны в Европе, с ними связывались большие надежды будущего прогрессивного развития Турции.
   Необходимо было время, чтобы появились другие оценки правительства турецких революционеров, как, например, эта, данная послом США в Турции: «Младотурки были не правительством, на самом деле они были безответственной партией, неким секретным обществом, которое интригой, запугиванием, убийством достигло большинства постов в государстве»28. Однако методы младотурок проявились довольно рано. За несколько лет в результате чисток офицерского корпуса, подозреваемого в лояльности старому режиму, они совершенно разложили старую армию: «Армия, раньше с большим или меньшим успехом померявшаяся с русской, после 4-летнего хозяйничания младотурок потеряла совершенно свое лицо при первых же встречах с жалкими болгарскими ополченцами... младотурки порвали с действительностью, с массами, с реальными основами, на которых можно было основать строительство турецкой армии; опираясь на твердую диктатуру, на партийный деспотизм, превосходивший деспотизм султана Абдул-Гамида, они начали сооружать, в царстве мечты, свою Вавилонскую башню, по типу и подобию готики Кельнского собора»29.
17

ГЕНЕРАЛЫ, ЛИБЕРАЛЫ И ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ
   Как мне представляется, далеко не случайно Гучков начал атаку на Сухомлинова с того, что сравнил действия Военного министра с введением виртуозного политического сыска, имевшего место в армии султана30. Между тем политический контроль (и к тому же весьма изощренный) над Вооруженными силами был присущ далеко не только монархиям и новоявленным партийным диктатурам. В 1900 году премьер-министр Франции Пьер Мари Вальдек-Руссо отправил в отставку Военного министра генерала Гастона де Галифе - убежденного антидрейфусара, реакционера, имевшего, однако, огромный авторитет в армии. На его пост был назначен твердый республиканец Луи Андрэ, который привел в министерство своих сторонников, в том числе и майора Мориса Саррайля - будущего командующего Сало-никским фронтом. В 1904 году разразился грандиозный скандал - выяснилось, что через местные масонские организации Андрэ и его сотрудники собирали информацию на офицеров и генералов французской армии. Тех из них, кто обвинялся в приверженности (и даже принадлежности!) к церкви и консервативным убеждениям (как правило, это были представители дворянских фамилий), обходили при чинопроизводстве31. Впрочем, об этом европейском опыте не то что бы не знали - предпочитали не знать.
   Параллель между «кровавым султаном» Абдул Гамидом II, свергнутым в 1908 году, и Николаем II «кровавым» хорошо накладывалась на излюбленный либеральными кругами до событий 1905-1908 тезис о том, что Россию и Турцию объединяют варварские, азиатские формы правления. Повторю свою мысль, что в 1908-1909 годах прозвище «младотурок» носило далеко не шутливый характер, особенно для группы военных, по большей части старших офицеров и генералов Генерального штаба, поддерживавших постоянную связь с оппозицией монарху. «Взгляды Гучкова ни для кого не составляли секрета: ещё в 1908 году он с восторгом отзывался о работе младотурок и находил необходимым исправить
18

1   ПЕРЕД ВОЙНОЙ ПРОБЛЕМЫ, ПРОТИВОРЕЧИЯ, ПРОТИВОСТОЯНИЕ
ошибку борцов за свободу в 1905 году, не обративших перед задуманным движением достаточного внимания на армию, верность которой не удалось поколебать»32. Октябристы, как и большевики, в ходе первой русской революции оказались не на высоте в борьбе за армию, но, в отличие от левых, они видели целью этой борьбы привлечение к себе симпатий командного, а не рядового состава.
   Это полностью укладывалось в систему поведения Гучкова во время революции 1905-1907. Он тяготел к такому изменению системы государства, которое сохранило бы его границы и общественный порядок, к контролируемому выходу из-под контроля императорского правительства, который могла обеспечить в реальных условиях России начала XX века только армия, и причем кадровая армия, армия мирного времени с нетронутыми офицерскими и унтер-офицерскими кадрами, обеспечивающими подчинение рядового состава. В октябре 1905 года во время политической стачки он категорически протестовал против участия в ней работников здравоохранения и водоснабжения, так как это могло подорвать нормальное функционирование городских служб, вызвать хаос. Интересно, что будущий глава Городского Союза во время Мировой войны М.В.Челноков стоял на противоположной позиции33.
   На земском съезде, состоявшемся в ноябре 1905 года в Москве, А.И.Гучков выступил против требования отмены смертной казни в Польше, связав возможность подобного требования с категорическим осуждением политического террора. Тогда он остался в меньшинстве34. Таким образом, увлечение опытом бескровного переворота в Турции, приведшего к конституции (на деле - к диктатуре прогрессистов) и осуществленного армией, было естественно для лидера октябристов. Интересно, что часть этого предвоенного кружка приняла активное участие в событиях февраля 1917 года, а молодые полковники Генерального штаба, сразу же поддержавшие революцию и объединив-
19

ГЕНЕРАЛЫ, ЛИБЕРАЛЫ И ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ
шиеся вокруг Гучкова, также назвались этим прозвищем. Один из них - П.А.Половцов вспоминал: «Наименование «младотурки» еще перед войной применялось к некоторым молодым офицерам Генерального Штаба, слишком ретиво проповедовавшим о необходимости всяких реформ. Теперь оно всплыло и шутливо применялось в компании Генерального штаба, объединившейся во время революции в Государственной Думе»35.
   Гучков в своих речах довольно жестко критиковал Совет Государственной обороны, считая его «серьезным тормозом в деле реформы и всякого улучшения нашей государственной обороны»36. По мнению израильского исследователя Пинчука, октябристы выступали против СГО, возглавляемого Вел. кн. Николаем Николаевичем-мл., предполагая передать функции Совета правительству, усилить позиции Военного министра ген. Редигера, с которым они связывали надежды проведения модернизации Вооруженных сил Империи, в том числе - принятие нового вооружения и уничтожения устаревших крепостей37. Думцы работали с бюджетами Военного и Морского министерств, исходя из внутриполитических соображений. Они прежде всего поддерживали политические тенденции, а не армию или флот. Они готовы были готовы сотрудничать с Григоровичем, но не с Воеводским, с Редигером, но не с Сухомлиновым. Обсуждались при этом практически одни и те же программы. Как мне представляется, это и было причиной думских колебаний. Современник этих событий, кадровый офицер и участник русско-японской войны отмечал:
«При обсуждении в Государственной Думе бюджетов военного и морского министерств высказывается немало поже-ланий, похвал и порицаний отдельно по адресу того или иного министерства; смотря по настроению народных представителей - одни предлагали вместо постройки новых броненосцев обновить неприкосновенные запасы в армии, а другие предлагают уменьшить численность армии и на-
20

1   ПЕРЕДВОЙНОЙ ПРОБЛЕМЫ, ПРОТИВОРЕЧИЯ, ПРОТИВОСТОЯНИЕ
счет достигнутой экономии по сухопутному ведомству организовать морскую оборону наших побережий. Все эти дебаты и споры имели характер крайне поверхностный и вполне случайный; нет сомнения, что ни один из депутатов не взял бы на себя смелость с легким сердцем распределять эти средства между военным и морским министерствами по одному лишь усмотрению, без глубокого изучения вопросов морской и сухопутной обороны государства во всем их тесном органическом взаимодействии, которое существует на самом деле»38.
   Но логика этих действий была неясной только лишь для строевых офицеров, не искушенных в логике парламентской борьбы. Более верным мне кажется определение этой деятельности очевидцем близким к либеральным кругам -британским журналистом Пэрсом: «Дума получила возможность продемонстрировать, что она была более патриотичной, чем Министерство. Она могла показать, что она была более искренно заинтересована в репутации России и в реставрации ее военной мощи»39. Эта демонстрация не осталась незамеченной теми военными, которые были весьма недовольны тем, что реформы в армии не решали проблем подготовки к возможной войне. Однако нельзя не отметить, что М.В. Алексеев отнюдь не был среди активных сотрудников Гучкова, да и наиболее активная работа этого кружка, как и его роспуск выпали на период отсутствия Алексеева в Петербурге, период наиболее активного его сотрудничества с Сухомлиновым.
   Нельзя не отметить еще одного факта, весьма болезненно сказавшегося уже в первый год войны - о мобилизации промышленности в министерстве и ГУГШ почти не думали40. Никто, в том числе и будущие ярые критики ВА.Сухо-млинова, не смогли предвидеть масштабы будущей войны. Однако именно ему принято вменять в вину совершенные ошибки в оценках среднестатистических запасов патронов,
21

ГЕНЕРАЛЫ, ЛИБЕРАЛЫ И ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ
снарядов, винтовок, орудий и т.п. Чтобы правильно оценить проделанную при министре в этой области работу, полезно будет сравнить следующие цифры. В войну 1829 года запас на орудие составлял 25 зарядов, в 1855 году - 50, в 1877 году
- 100. Русская полевая 3-дюймовая пушка образца 1902 года
делала на полигоне до 20 выстрелов в минуту, а в боевой об
становке до 12-13- В войсках ее называли «мотовкой». 4,8-
дюймовая гаубица образца 1904 года делала 1-2 выстрела в
минуту. Расход снарядов во время русско-японской войны
доходил до 522 за несколько часов боя. В среднем же расход
снарядов на одно орудие составил: во время Ляоянских боев
- 190, боев на Шахэ - 25, под Сандепу - 88, под Мукденом -
387 выстрелов, а за всю войну 1276 русских орудий израсхо
довали 918.000 снарядов, приблизительно 720 выстрелов на
каждое. После войны требования к артиллерийскому запасу
довели до 1.000 зарядов на орудие. Распределялся он следу
ющим образом: в передке - 3<5 снарядов, в зарядном ящике
боевой части - 88, в батарейном резерве - 88, в запасном
передке 4-5, в парках - 161 снаряд. Всего в частях хранился
запас по 428 снарядов на орудие, на складах, в так называе
мых «местных парках» - 572 снаряда. Общий запас дости
гал, таким образом, 1.000 единиц на орудие, 15% которых
были с гранатами, 85% - с шрапнелями41.
   Таким образом, был сделан правильный вывод из событий прошлой войны, в которой русская трехдюймовая пушка имела на вооружении только шрапнельный снаряд. Теперь это орудие получало и гранату, а количество снарядов в расчете на один ствол примерно на треть превысило норму израсходованных боеприпасов в прошлую войну. Оставалась другая проблема - рост интенсивности огневого боя. Каждый раз во время очередной войны потребность в патронах и снарядах превосходила довоенные нормы. В русско-японскую войну на каждую винтовку было израсходовано 880 патронов. В 1908 году были установлены следующие нормы: 1.000 патронов на винтовку, 75-000 на пуле-
22

1  ПЕРЕД ВОЙНОЙ ПРОБЛЕМЫ, ПРОТИВОРЕЧИЯ, ПРОТИВОСТОЯНИЕ
мет, 1.000 снарядов на легкое орудие. В 1912 году обсуждалась, но не была утверждена норма в 1500 снарядов. Причиной отказа от нее были относительно небольшие сроки хранения снарядов - от 8 до 10 лет. Кроме того, за это время снаряды такого образца могли устареть. В 1911 году была установлена норма снарядов для полевой гаубицы -1.20042. На маневрах Киевского Военного округа в 1911 году была продемонстрирована правота претензий Сухомлинова к финансированию. Возникла очень жизненная для будущей войны ситуация: «Многие батареи при оживленной пальбе преждевременно израсходовали свои патроны, и критики указывали на подобный чрезмерный расход зарядов, - возможный лишь на парадном маневре. В Маньчжурии в среднем расходовалось по 500 выстрелов на орудие. Но на этих маневрах должно было получиться впечатление, - что нужны будут тысячи»43.
   Вскоре эти впечатления получили подтверждение на практике. В ходе балканских войн расход использованного болгарской армией боекомплекта поднялся опять, в очередной раз превзойдя довоенные ожидания. Одной из причин поражения Болгарии во 2-й войне был недостаток снарядов. Запас в 350 выстрелов на орудие заместитель Главнокомандующего генерал-лейтенант Д. Радко-Дмитри-ев считал достаточным лишь на 2-3 дня44. Кроме того, в этом конфликте уже наметились особенности, характерные скорее для Первой мировой войны, а именно преобладание расхода снарядов над патронами. На каждую винтовку приходилось по 300 патронов, в то время как на орудие - 900 снарядов45. Если ранее в ГУГШ думали скорее не о новых повышенных нормах боепитания, а о том, чтобы достичь старые, существовавшие до русско-японской войны, то теперь ситуация изменилась. ГУГШ с учетом новых реалий потребовал увеличить норму снарядного запаса до 1-500 на ствол. Однако из требуемых на это 60 млн. рублей в распоряжении Главного Артиллерийского управления
23

ГЕНЕРАЛЫ, ЛИБЕРАЛЫ И ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ
имелась только 1/6, то есть 10 млн. рублей. Высокие нормы огневых запасов подразумевали увеличение их производства. Наиболее разумным выходом из создавшегося положения, по мысли Маниковского, были бы инвестиции в новые военные заводы или значительная реконструкция старых. Это, конечно, приостановило бы создание снарядного запаса на несколько лет, но к 1914 году началось бы резкое увеличение поставок46. Однако такое решение в обстановке, постоянно чреватой международным конфликтом, было небезопасно.
   В то время как ген. ААМаниковский отстаивал идею строительства новых казенных военных заводов, министерство финансов перестало выделять средства даже на имевшиеся оборонительные предприятия. Немаловажную роль в этом решении сыграл и тот факт, что военные уже вышли на запланированные ими же показатели. В 1912 году министерство финансов даже собиралось закрыть Сестро-рецкий оружейный завод. Как отмечал В.Федоров, служивший тогда в ГАУ: «Беда русских заводов да и вообще всех предприятий военной промышленности заключалась в том, что им приходилось работать рывками, главным образом во время войны. В обоих случаях наряды выполнялись в невероятной спешке, а заводы значительно расширялись и разбухали. Затем, когда проходило горячее время, их опять свертывали, а рабочие должны были пускаться в странствие на заработки. Начальники заводов, как правило, бегали в поисках каких-нибудь нарядов. Мы в шутку называли начальника Сестрорецкого завода, обивавшего пороги различных отделений Главного Артиллерийского управления, «нищим, выпрашивающим подаяние»47. Таких «нищих» было немало - так, например, в связи с упразднением крепостей, естественно были упразднены и практические стрельбы крепостной артиллерии. Это решение вызвало и сокращение нарядов на производство бездымного пороха в 1914 для стрельб крепостной, береговой и тяже-
24

1  ПЕРЕД ВОЙНОЙ: ПРОБЛЕМЫ, ПРОТИВОРЕЧИЯ, ПРОТИВОСТОЯНИЕ
лой полевой артиллерии. Предполагалось, что для учебы последних двух видов оружия будут использованы запасы упраздняемых крепостей. В результате три казенных пороховых завода - Охтенский, Шосткенский и Казанский - немедленно оказались в сложнейшей ситуации. И это после того, как наряды на 1913 год составили 103.650 пудов пороха, в два раза превысив показатели предыдущего года (с учетом заказа Морского министерства на 80.800 пудов). Резкое увеличение производства пороха в 1913 году сначала вызвало понижение цен на пуд, а вслед за этим, в связи с достижением поставленных задач, заводы столкнулись со значительным сокращением заказа48. Естественно, что у заводов не оставалось другого выхода, как идти по пути, описанному В.Федоровым. Неудивительно, что предложение ГАУ о строительстве нового порохового завода до войны так и не было поддержано. Только в 1913 году начались работы по незначительному расширению трех имевшихся пороховых заводов и строительство 8 снаряжательных мастерских49.
   Перед русской казенной военной промышленностью накануне войны стояли и другие проблемы, и создавали их складывающиеся отечественные монополии. Последствия появления военных заказов были неоднозначны. Начавшийся в 1909 году экономический подъем заставлял военных, прежде всего, торопиться с решением старых, если не застарелых, проблем, оставшихся еще с 1905 года. Оживление в развитии промышленности было вызвано упрочением состояния государственных финансов и курса рубля, хорошие урожаи 1909-1910 и 1912-1913 годов, значительный рост заказов как со стороны казны, так и частного рынка. Сами предприниматели в лице Совета съездов представителей промышленности и торговли выделяли именно значение урожаев и казенных заказов50. За 15 лет, предшествовавших Первой мировой войне (1898-1913), из 21,9 млрд. руб. русских активов около 80% всех поступлений бы-
25

ГЕНЕРАЛЫ, ЛИБЕРАЛЫ И ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ
ло получено за счет экспорта, а остальные средства - за счет государственных займов (2 млрд. руб.) и иностранных вложений в промышленность, торговлю и кредитные учреждения51. Эти поступления, а следовательно, и стабильность русской экономики, во многом основывались на хлебном экспорте. Даже в неблагополучном 1911 году, когда в России было собрано 3,77 млрд. пудов зерновых (против 4,6 млрд. пудов в 1910,4,48 млрд. - в 1912, и 5,41 млрд. -в 1913), объем вывоза хлеба изменился не существенно. В 1911 он составил 821 млн. пудов (против 847 млн. пудов в 1910, 548 млн. - в 1912, 648 млн. - в 1913). Доходы от экспорта при этом составили: в 1910 году - 735,3 млн. руб., в 1911 - 735,3 млн. руб., в 1912 - 547,1 млн. руб., в 1913 - 589,9 млн. руб.52.
   Таким образом, даже в неурожайном 1911 году, когда в 20 губерниях страны голодало несколько миллионов человек, а в Думе шло острое обсуждение вопроса о земле, инициированное крестьянскими депутатами, доходы России от экспорта превосходили, и притом существенно, показатели гораздо более благоприятных для сельского хозяйства 1912и 1913 годов. С началом итало-турецкой войны в сентябре 1911 года положение на Проливах периодически обострялось, что приводило к их временному закрытию в 1912-1913 годах. Ущерб, которые несла при этом Россия, превосходил 30 млн. руб. в месяц53. Но свободная наличность, достававшаяся Министерству финансов с таким трудом, терялась не только из-за обострения внешнеполитической обстановки.
   Синдикаты «Продутоль» и «Продамет» взвинчивали цены на уголь и металл, срывали сроки их поставки, поставляли продукцию, качество которой не удовлетворяло, по словам представителей Военного министерства, «повышенным требованиям современной техники»54. До 1909 года по действующим контрактам в Киевском окружном арсенале цены по контрактам на сортовое железо и на поделочную сталь
26

1. ПЕРЕД ВОЙНОЙ: ПРОБЛЕМЫ, ПРОТИВОРЕЧИЯ, ПРОТИВОСТОЯНИЕ
равнялись 1,4 и 1,6 рубля за пуд. Но в этом году произошел перелом — «Продамет» включил в свой ассортимент эти товары и на первых же торгах они подорожали до 1,92 рубля за пуд. С 1908 года они только увеличивались. С 1908 по 19П рост цен составил: на железо сортовое - на 90% (с 1,4 до 2,65 руб.); на железо угловое - на 66% (с 1,4 до 2,33 руб.); железо листовое - на 15% (с 2.13 до 2,45 руб.); на сталь поделочную - на 47% (с 1,6 до 2,35 руб.)55.
   «Указанному выше возрастанию цен на железо Хозяйственный Комитет, - отмечалось в журнале данного комитета Киевского арсенала от 26 сентября 1911 года, - не видит пределов и не имеет в распоряжении средств воздействовать на Общество («Продамет») в целях снижения цен»56. Эти ожидания оправдались. С 1910 года резко возросли и цены на топливо, при том, что добыча его не уменьшалась. Так, например, с 1910 по 1913 годы добыча каменного угля выросла почти на 50%, с 1.552 до 2.214 млн. пудов. Добыча нефти не увеличивалась, но и не сокращалась57.
   Тем не менее, если в 1910 году пуд рядового паровичного угля стоил 8,5 копеек, то в 1913 - уже 12,5 коп., а в июне 1914 - 13,5 коп. Те же показатели по литейному коксу составили 15,6 коп. (1910), 29,7 коп. (1913), 24 коп. (июнь 1914), а по сырой нефти в Баку - 15,4 коп. (1910), 42,7 коп. (1913), 45,1 коп. (июнь 1914).С19Ю по 1913 цена на уголь увеличилась в 1,47 раза, на кокс в 1,9 раза и на нефть в 2,77 раза. При этом цены на нефть и уголь росли интенсивнее, чем в предшествующие годы, что было результатом спекулятивной политики «Про-дугля», «Нобель-Мазута», «Шелл» и др.58.
   Не отставали от них и металлурги. В 1913 году цены на угловое и листовое железо выросли до 2,95 и 2,94 руб. за пуд, на поделочную сталь - до 2,65 руб. за пуд. Несколько понизились лишь цены на сортовое-железо - до 2,6 руб. за пуд59. В марте 1914 года Хозяйственный Комитет Петербургского Арсенала отмечал: увеличение объема военных заказов провоцировало рост количества синдикатов, в них начали ели-
27

ГЕНЕРАЛЫ, ЛИБЕРАЛЫ И ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ
ваться не только производители стали, железа, кожи, угля, кокса, но даже дров. Менее чем за год до этого на ту же закономерность обращал внимание и соответственный комитет Шосткенского порохового завода - за последние годы цены на лесные материалы повысились более чем на 40%, а на дрова - до 75%. Этому было только одно объяснение - сговор «между лесопромышленниками»60.
   Этого было мало - синдикаты систематически уклонялись от принятия формальных обязательств при заключении контрактов, и в результате казенные заводы не имели гарантий в точном и своевременном исполнении заказов. Бывали и случаи отказа частных заводов от производства железа и стали по нормам, предъявляемым арсеналами, при этом частные заводы на этапе предварительной борьбы за заказ были достаточно активны61.
   Жалобы руководителей казенных военных заводов и арсеналов на синдикаты были нескончаемыми. «...Начальник завода, - отмечалось в журнале Хозяйственного Комитета Шосткенского порохового завода от 18 августа 1913г.,- предложил Комитету переобсудить вопрос о борьбе с синдикатами, приняв во внимание тот материал, который совершенно ясно указывает, что синдикат, стачка и сговор (курсив мой. -АО.) приносят казне громадный убыток»62.
   В марте 19Н года в Главное Артиллерийское Управление стали поступать рапорты начальников Брянского, Петербургского арсеналов и командующего Киевским Военным округом, буквально побуждавшими ГАУ начать борьбу за сырьевую независимость военной промышленности. Временно исполняющий должность начальника Брянского Арсенала генерал-лейтенант АЮАкерман сообщал:
«...наиболее рациональными и действительными средствами для выхода из ненормального и невозможного положения (курсив мой. -А.О.) технических заведений в отношении заготовления необходимых металлов, угля и нефти нахожу нижеследующие:
28

1. ПЕРЕД ВОЙНОЙ: ПРОБЛЕМЫ, ПРОТИВОРЕЧИЯ, ПРОТИВОСТОЯНИЕ
   Временное разрешение права техническим заведениям заготовлять металл и уголь за границей.
   Обязательное снабжение, определенное в законодательном порядке, технических заведений необходимыми им металлами казенными металлургическими заведениями в кратчайший срок и предпочтительнее перед казенными заказчиками.
   Открытие казенных угольных копей и казенных нефтяных скважин, обязанных снабжать технические заведения каменным углем и нефтью.
   Лишь при таких энергетических мерах технические заведения выйдут из крепостной зависимости от разных синдикатов (курсив мой. -А.О.у&
   В этих условиях единственное, что оставалось Военному министру и начальнику ГАУ по достижению поставленных планированием цифр, — это практически полностью останавливать заказы военным заводам, что заставляло их, в свою очередь, сворачивать производство. Терялись профессиональные кадры, что было особенно важно в небогатой ими России. О строительстве новых военных заводов в подобных условиях, естественно, и речи быть не могло. Особенно негативно сказывалось отсутствие военного завода, специализировавшегося исключительно на производстве тяжелой артиллерии и боеприпасов к ней. Существовавшие в России заводы уже в довоенный период с трудом справлялись с параллельными заказами на тяжелую артиллерию и трехдюймовки64. Все это никак не способствовало успешной мобилизации тыла тогда, когда она действительно стала необходимой.
   А ведь опыт и русско-японской, и русско-турецкой войн убедительно свидетельствовал в пользу того, что для достижения целей, которые ставились перед началом военных действий, даже в случае того, что они будут успешными, необходимо иметь обученный резерв и запас материальных
29

ГЕНЕРАЛЫ, ЛИБЕРАЛЫ И ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ
средств. Победоносная Россия в 1877 году и победоносная Япония в 1905 году вынуждены были пойти на существенную коррекцию своих довоенных планов именно из-за отсутствия и того, и другого. Весной 1914 руководство Военным министерством, и что особенно важно - Главного Артиллерийского Управления вплотную подходило к осознанию необходимости борьбы с организованным частным капиталом, тем самым, с которым ему пришлось иметь дело через год в лице военно-промышленных комитетов и их Центрального Комитета. 10 февраля 1914 года начальник ГАУ отдал распоряжение о сборе постановлений окружных советов по организации борьбы с синдикатами65. Один из ответов был получен примерно через месяц. В марте 1914 года Хозяйственный Комитет Петербургского арсенала призывал: «Для борьбы с огромным злом, причиняемым казне синдикатами и сообществами вообще, и в частности теми, которые причиняют ущерб правильной деятельности арсенала, могут служить... разрешения на приобретение всех нужных арсеналу материалов, цены на которые являются завышенными в России, по означенной причине за границей, устройство казенных заводов с производительностью в размерах, обеспечивающих удовлетворение потребностей, в случаях возникновения синдикатов и могущих послужить препятствием даже и к образованию их, и наконец уничтожение образовавшихся в настоящее время распоряжением высших правительственных учреждений»66.
   Реализация этих предложений стала возможной после отставки В.Н.Коковцова, последовавшей 30 января 1914 года. Новый министр финансов П.Л.Барк выступил с программой «нового курса», инициатором которого стал А.В.Кривошеин. Эта политика, среди прочего, включала в себя такие предложения военных, как расширение льготных закупок металлов и сырья за рубежом, оптимизация работы государственного сектора экономики.
30

1  ПЕРЕД ВОЙНОЙ: ПРОБЛЕМЫ, ПРОТИВОРЕЧИЯ, ПРОТИВОСТОЯНИЕ
   VIII съезд представителей промышленности и торговли, состоявшийся 2-4 мая 1914 года, выступил категорически против этой программы. 5 мая 1914 года Советом съезда (интересно отметить, что эту организацию возглавлял Н.САвда-ков, с 1906 года - председатель совета общества «Продуголь») была направлена телеграмма с соответствующими предложениями на имя председателя Совета министров ИЛ. Горе-мыкина. 9 июня последовало выступление Авдакова в Государственном Совете, членом которого он являлся. 21 июня к Горемыкину была отправлена делегация предпринимателей. В результате единодушного давления буржуазии на правительство 1б июля 1914 года были отменены (формально временно) Правила 18 апреля 1914 года, ограничивавшие акционерное землевладение, вводившие общие ограничения для евреев и иностранных подданных в руководстве предприятиями, а также и часть антисиндикалистских мер67. Война помешала руководителям военной промышленности взять реванш, но в данном случае важно отметить - отношения между ГАУ и частным капиталом были далеки от идеальных.
   Эта предвоенная часть истории взаимоотношений государства и предпринимателей объясняет многое, в том числе и недоверие к возможностям собственного производителя быстро обеспечить армию всем необходимым. Результат был известен. Одной из первых и абсолютно естественных реакций Военного министерства на кризис вооружений было обращение к производителю зарубежному.
    
— 2 —
Ставка Верховного
Главнокомандующего в боях
на внутреннем фронте
«д*
                             'ва органа верховной власти стояли во главе России во время Первой мировой войны: правительство и верховное командование вооруженными силами, взаимоотношения которых были лишь весьма неполно и неопределенно установлены введенным наспех с началом войны «Положением о полевом управлении войск в военное время», каковое к началу войны не было еще окончательно разработано», - вспоминал адмирал АДБуб-нов68. На эту неразработанность закрывали глаза, так как ожидалось, что во главе армии и флота встанет сам император, совмещая таким образом две должности - главы государства и его Вооруженных сил.
   По Высочайшему рескрипту от 4 февраля 1903 года предусматривалось, что в случае большой европейской войны Верховным Главнокомандующим станет император с самостоятельным начальником штаба для руководства военными операциями. Главнокомандующим германским фронтом должен был стать Вел. кн. Николай Николаевич-мл., а австро-венгерского - ген. А.Н.Куропаткин69. Тогда на должность начальника штаба Верховного предполагали назначить ген. В.В.Сахарова70. Николай II в начале русско-японской войны тоже вынужден был отказаться от поездки на фронт с целью возглавить армию и тяжело переживал это. Провожая части
32

2, СТАВКА ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО
в Маньчжурию, он как-то сказал: «Пожалуй, было бы лучше, чем провожать войска, самому проводить их на фронт»71. В межвоенный период он лишь укрепился в этой точке зрения. «При составлении мобилизационного плана на случай нападения на нашу западную границу в генеральном штабе исходили из предположения, что во главе действующих армий станет Сам Государь Император», - вспоминал дворцовый комендант ген. В.Н. Воейков. «Эта мысль, не покидавшая Царя и в переживаемые перед войной тревожные дни, встречала неоднократно высказывавшееся Его Величеству несочувствие со стороны всех министров, кроме военного»72.
   Российский монарх со времен Петра Великого был, прежде всего, военным человеком, таковым был и последний император. Его доверие к своей армии было почти абсолютным: «В одной лишь среде Царь чувствовал себя по-товарищески: среди военных»73. Русские цари неоднократно становились во главе армий, в качестве примера можно назвать Ивана Грозного, Алексея Михайловича (который вызывал у Николая II особую симпатию), Петра Великого, Александра I, при действующих армиях находились Николай I, Александр II, левым флангом Дунайской армии во время Освободительной войны 1877-1878 годов командовал в бытность наследником цесаревичем Александр III.
   Именно традицией этой войны и неподготовленностью Николая II объясняет Ю.Н. Данилов назначение Николая Николаевича-мл. в 1914 году74. С другой стороны, назначение на должность Главнокомандующего Великих князей вовсе не было традицией, как это принято считать. Может быть, это произошло потому, что от Петра I до Павла I мужская линия династии была отнюдь не многочисленна. При армии во время Швейцарского похода и наполеоновских войн находился Вел. кн. Константин Павлович, и только во время Освободительной войны Главнокомандующим Дунайской армии был Вел. кн. Николай Николаевич-старший,
33